Душа в слова перетекает…
15.01.2024
Это первое. А второе: в 1986 году Юрию Шестакову уже исполнилось 37. Если имел способности, о которых мастер литературы Тарковский так уверенно заявил, чем Юрий Михайлович занимался? В 37 лет он не был профессиональным литератором. «Понятен мне физический закон»… — упомянул Шестаков о делах, которыми занимался первоначально, исходя из собственного выбора. Был он тем самым физиком, что обернулся лириком. А всё они – картины Богословки, что стояли перед глазами и всё настойчивей звали войти в поэзию.
🖍Учила степь ходить меня,
и в жизни до сих пор,
к просторам тем любовь храня,
я не ищу опор.
Единственной и твёрдою,
зовущею в поля,
да будет мне опорою
российская земля!
Так образно автор стихотворения вспоминает о детских своих годах. О какой степи он пишет с благодарностью? На это ответ такой:
Навстречу свету радостного дня
по утренней заре,
по сонным травам
Я из ночного поспешу, направя
в Ямскую степь весёлого коня…
С географической точностью обозначил он и в таких строках место приобретения незабываемых своих переживаний:
Сады, овраги, шалаши, землянки –
былого детства сладостные сны,
гармошка на полянке – Базарянке,
где звёзд и рос, и светлячков огни.
А ярким полднем в мире онемелом
вставала, будто на дыбы, жара!
И нас, как снегом, ослепляли мелом
и Куцый Яр, и Лысая Гора.
Это богословские названия. Но в селе не только лишь гармошка вела рассказ о жизненных событиях. Свой рассказ на улицах вели те, кто вернулся с Великой Отечественной войны (в 50-е годы было ещё немало недавних фронтовиков). Под влиянием их рассказов детские игры меняли свойства. О том в стихотворении «Игра»:
🖍Там,
где с прошлой войны
уцелели траншеи и доты,
от травы, от кустов
и от времени
тесны и узки,-
далеко от села
под нестройным присмотром природы
мы играли «в войну»…
Когда Юрию исполнилось семь лет, то его родители решили перебраться в Ленинград. Отец был защитником Ленинграда в период жестокой блокады города. Он хотел участвовать в возрождении города не Неве. Все каникулы в годы учебы в школе и институте Юрий проводил у дедушки. Чувство привязанности к родной Богословке никогда не покидало поэта. В своих стихах он говорит, что «связан кровно с курскою землею», называет ее матерью. Отсюда то, что у поэта Шестакова отражено в стихотворении «Родство»:
🖍Так вышло, что в судьбе моей два дома:
мой город, где в гранит одето небо,
моя деревня, где всё так знакомо…
И, если там я больше года не был,
становится и грустно, и неловко.
На родину приеду я опять,
но не могу в деревне Богословка
о невских берегах не вспоминать.
Становится понятным, почему равно ему близки поле танкового сражения под Прохоровкой и «дорога жизни», что проходила для блокадного Ленинграда по Ладожскому озеру. Объединившись, эти места боёв призвали поэта для себя и для внимавших его стихам разобраться, где истоки того беспримерного мужества. Из древней Руси они! Поэма «Засадный полк» и другие его работы на тему ратных подвигов в Отечестве – свидетели подобной убеждённости, что сказалась не только в стихотворениях. Сыну дал он имя Ярослав (в честь Ярослава Мудрого), дочери – Россияна (производное от России). В том, насколько проникся темой патриотизма, преданности Родине Юрий Шестаков, губкинцы убедились, не однажды встречаясь с ним в читальном зале Губкинской центральной городской библиотеки. Здесь обращался автор оригинальных произведений к готовым выслушать и новые стихи. И задать вопросы по ходу встречи, совершив определённый ритуал. Из Ленинграда (Санкт-Петербурга) до Губкинского района добирался он на мотоцикле (позже – легковом автомобиле), поклонившись полю Куликову, полю Бородино, а затем и Прохоровскому полю. Он об этом напоминал при каждом своём приезде на юг Центрального Черноземья из далёкой северной столицы.
Такой ритуал вдохновлял его на противостояние тому, что, как он считал, не в пользу духовности современников, отрешает от восприятия всего, что выгоды не сулит, что в обед нельзя употребить для удовлетворения желудка. Литературный подъём его совпал по времени с перестройкой и реформами, сменившими её.
Перестройка… Под рассуждения с экранов телевизоров про общечеловеческие ценности всё менее ценными становились часы досуга, когда возможно уединиться с книгой. Часы досуга жадно поглощали очереди в разных магазинах – продовольственных, промышленных товаров. Ни колбасы, ни одежды-обуви без перепалок в очередях, после которых какой-то гул не утихает долго в голове. Реформы, сменившие перестройку, открыли свободный ход печатному ширпотребу. Присутствует ли искра одарённости в тексте, что предложен для издания как литературное творение, или в нём признаки поделки настоящего графомана, стало не самым важным. Важно, чтоб было таким пикантным, что претендует на бойкий сбыт. Рынок! Что хотите?
Шестакову хотелось, чтобы наша литература не потеряла своё лицо. Получив признание коллег, пишет он как профессионал (в 1988 году был принят в Союз писателей СССР), сам себе предъявил счёт относительно того, что не в системе изучил ресурсы языка и развитие русской литературы. Пополнил теорию, поступив на Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А.М. Горького. Окончил курсы при институте, где кроме занятий были споры о прошлом и настоящем, в 1993 году. Ну, а практика… Практика убеждала, что находится на правильных позициях. В 1997 году отмечен за литературное совершенство лирических своих произведений Всероссийской литературной премией имени Афанасия Фета, в 2009 году за гражданскую и философскую лирику был удостоен премии имени Николая Тихонова. С 2001 по 2010 год возглавлял секцию поэзии Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России.
Вот и физик, сведущий и в химии (по окончании средней школы поступил на физико-химический факультет Ленинградского технологического института имени Ленсовета)! Собирался стране служить в материальной сфере (на промышленном предприятии, в отраслевом НИИ), а в итоге пришлось бороться не за план по выпуску продукции, а за сердца и умы людей. За то, чтобы их души не черствели. Лиру зачехлять непозволительно, когда вокруг та шумная сумятица, в которой можно нравственно оглохнуть. Вот того как раз и не желал сочинитель таких стихов, которым необходим чуткий слушатель и читатель. Вещи-то уж больно деликатные, следует настроиться на них. Взять, например, такое:
🖍Я шагал один по мостовой
и не мог представить, в самом деле,
что же так волнует…
А за мной
шла весна
на каблучках
капели…
Да и иное — непростое в простоте:
Вода близка…
И сохнет в горле…
Бегу тропинкой луговой.
Старинный друг мой, речка Орлик,
вот мы и встретились с тобой!
Узнал!
И в камни затрезвонил,
озвучив радость,
Пряча грусть…
Я наберу воды в ладони –
лицом надолго в них уткнусь…
Уделим внимание и этому:
Вот огорода
медленный
откос,
где юный сад наш
цвёл метельным цветом, —
все вишни срублены,
посаженные дедом.
— Зачем?
— А чтоб картофель лучше рос, —
хозяин новый
объяснил мне вслед.
Он урожаем будет не обижен!
Но небеса
без тех высоких вишен,
что вырастил с такой любовью дед,
намного и надолго стали ниже:
на много самых урожайных лет…
Узко? Тогда пошире:
То солнца свет, то звёзд иллюминация,
не ведающих о добре и зле.
Весь этот космос –
только декорация
К великой драме жизни на Земле…
Без драматизма не обходится, конечно. Но повернуть события так, чтоб в жизни светлее стало, это вполне возможно. Если не падать духом, руки не опускать, достоверную цель иметь. В разных вариациях об этом в творчестве поэта Шестакова. Который образно отозвался о захватившем его занятии:
Подобно крови, что тела питает,
родная речь духообщенью служит:
моя душа в слова перетекает,
мои слова перетекают в души…
Валерий ТЕЛЕГИН
Комментариев пока нет.
Оставьте комментарий. Комментарий будет опубликован после проверки модератором. Это займет некоторое время.
