Великая русская дуга
07.06.2024
«Путешествие во времени и пространстве»
— Вы ковали свое «копье» не только за писательским столом, но и путешествуя по стране. У вас есть даже такое понятие, как «великая дуга русской истории», сочетающее и пространственный, и временной пласты. Расскажите об этом.
— Что касается пространства, это проход по каналам, рекам, озерам, водохранилищам России. Путь, который начинается в Санкт-Петербурге и заканчивается в Ростове-на-Дону. Благодаря нашим предкам, которые его проторили, можно сейчас увидеть нашу необъятную страну от севера до самого юга. А исторической дуга является потому, что во всех этих местах происходили важные события. Санкт-Петербург и Петр I – понятно без комментариев. Движешься дальше – тут был Иван Сусанин, там Кузьма Минин собирал ополчение, а здесь происходила Сталинградская битва…
За один раз проделать такое путешествие я не смог. Разбил его на три сезона – на три круиза на теплоходах. Маршрут последнего был из Ростова-на-Дону до Казани. Впечатлил проход по Волго-Донскому каналу. Из Дона мы вошли в Цымлянское водохранилище. До Волгограда миновали 13 шлюзов. Сначала поднимались на высоту 90 метров. А потом к Волге опускались на 40. Из шлюза в шлюз. И все это качается могучими насосами, которые за две секунды подают железнодорожную цистерну воды. Это нечто фантастическое. Ко мне пришло понимание того, что без описания канала роман будет неполным.
Десять лет за прокисшее молоко
— Получилось найти там какие-то яркие истории?
— Мы были в музее строительства Волго-Донского канала. И я узнал там о людях, которые его возводили. Нужно понимать, что создавался объект рабским трудом. В качестве примера приведу одну женщину. Она собирала в деревне молоко, и почему-то оно в бидоне прокисло. Не успела довезти его в город на предприятие. И вот за такой проступок ей дали десять лет лагерей, направили на строительство канала. Там ударным трудом она сократила срок до трех с половиной. То есть давала более двух норм за раз, чтобы выйти из заключения.
Или молоденькая актриса, которая взяла платье со спектакля. Она в нем играла и не сдала в театральный гардероб, как положено, а пошла встречаться с милым. Видимо, от бедности. Или, может, просто спешила. А гардеробщица, недолго думая, написала донос, что девушка платье украла. Ей тоже дали «десятку». Так что большая часть строителей, которые были представлены в музее, вот такие «бытовики». Три колоска с поля унес — и все. И таких людей были сотни тысяч.
— Тут у вас как у писателя сложная задача – соблюсти баланс между тем полюсом, в который впадают тотальные критики советского режима, говоря, что это была тюрьма для всех, и теми, кто ностальгирует и хочет вернуться.
— Баланс легко соблюдать, когда ты сидишь в 2024 году на палубе теплохода «Иван Бунин». Судно идет по каналу, построенному пленниками и зеками. А ты можешь судить об истории с позиций нынешнего дня и ставить оценки в соответствии с существующими сейчас представлениями. А в то время была другая шкала и свои подходы ко всему. Поэтому судить о людях из прошлых эпох, мне кажется, достаточно проблематично и опрометчиво. Были другие времена, другие нравы.
— Что еще в этом путешествии вас удивило?
— Благоустройство городов: и маленьких, и больших. Появились пешеходные зоны, где выложена плитка, установлены скамеечки. Хотя нередко, если вы сойдете с главной улицы, может предстать совсем другая картина. Как у нас было в Саратове: отклонившись от туристического маршрута, где все красиво, мы обнаружили полуразрушенные здания совсем рядом с центром. Видимо, строительная мафия еще не успела захватить там определенные позиции и начать бурный процесс сноса таких объектов, чтобы возвести на их месте огромные человейники.
Встречаются и вообще поразительные вещи. Есть, например, рабочий поселок Пятиморск, столица Волго-Донского канала. Там в парке на площади примерно в квадратный километр в эклектическом экстазе собрано все, что только может придумать воображение. И смешано в невообразимый исторический калейдоскоп. Выходишь на берег — видишь старинные пушки. Поворачиваешь — сзади причального домика почему-то стоит громадный памятник Ломоносову. Дальше идешь по аллее, где бабушки торгуют селедкой и еще чем-то, и тут начинается. Бюст Сергея Королева. Памятники Дмитрию Донскому и Александру Невскому. Поворачиваешь — тут уже ряд героев 1812 года. Идешь дальше — попадаешь в окружение обнаженных влюблённых в античном стиле. Потом торчит голова Примакова. С другой стороны — Горбачев и Шеварнадзе. Не говоря уже о памятниках разного рода коммунистическим вождям. В общем, есть те, кто собрал Союз и кто развалил. Имеется даже аллея героев детских сказок. Просто фантастика.
Ну а во всех других местах меня удивило огромное количество памятников Владимиру Ильичу. Стоят и здравствуют буквально во всех городах, которые мы посетили.
С этим у меня связаны свои ассоциации. В «Копье Пересвета» есть большая глава об Ульяновске и Владимире Ленине: кем он был, что из себя представлял. Сейчас уже можно говорить о нем как об исторической фигуре – беспристрастно и спокойно.
«Живем по ленинским принципам»
— К каким выводам вы при этом пришли?
— У меня в романе два героя — Дубравин и Миров. И вот две их точки зрения выражают мое видение нынешней ситуации. Первая заключается в том, что страна, пройдя три круга революционной борьбы и исторических событий, вернулась к исходному положению, которое было во времена царской России. То есть держится на трех китах: самодержавии, православии и бюрократии – вместо прежней народности.
А вот Миров приходит к другому выводу: сделав столетний круг, мы вновь пришли в советское состояние. Нынешняя Россия скроена по ленинским принципам. Правят нами такие же коммунисты, пусть они и по-другому называются. Имеем точный слепок с Германской демократической республики, где пять партий в парламенте, но на самом деле ведущую роль играет одна, а остальные являются статистами.
Мы также вернулись к НЭПу, который существует у нас в течение 30 лет и позволил поднять экономику, сделать страну более комфортной для жизни. Но сегодня происходит то же самое, что и в те годы, когда экономические послабления потихонечку сворачивались. Насколько этот процесс будет значим, и не перейдем ли мы к военной экономике – вот вопросы, которые мучают моего героя.
«Мы полны идеологических штампов»
— А почему вы вообще решили пройти эту дугу по реке? Можно же было сесть в машину или проехать все те же отрезки на поезде.
— Это продолжение романа «Крымский мост». А в нем главный герой движется по европейской дуге: выходит на теплоходе из Санкт-Петербурга и следует вдоль побережья Европы, попадая во Францию, в Швецию, в Англию… То есть он идет по европейской истории.
А здесь другая мысль – что Россия тоже целый континент, огромная цивилизация, у которой есть свои культура, история, герои, религии, о которых мы, в общем-то, толком ничего не знаем. Поэтому писательский замысел разворачивается в обратную сторону. Раньше герой шел на запад. И страна двигалась в том же направлении. Теперь все переменилось – и он тоже идет на восток.
Мы же не знаем прошлого своей страны. Потому что история у нас всегда соответствовала представлениям власть имущих. И рассказывали её так, как им казалось необходимым. Причем очень сильно обострилась эта проблема с 1917 года, когда была написана другая история России, в которой сначала оплевывалось происходившее до революции и восхвалялось то, что было при советской власти. А в 1991 году все перевернулось: хаять начали СССР, а предыдущая царская эпоха превозносилась. В такой парадигме мы и существуем. Реальных фактов толком не знаем и полны идеологических штампов. Я же хочу рассказать историю настоящую.
«Опытом духовного роста нужно делиться»
— Параллельно с написанием «Копья Пересвета» вы подготовили еще одну книгу — «Религия творчества. Тайный код русских писателей». Фактически она сложилась из ранее созданных статей о жизни великих авторов русской литературы. Почему возникло желание выпустить именно такой сборник?
— Во-первых, на старости лет всегда хочется поделиться нажитым опытом. Во-вторых, если накопленный багаж знаний помогает тебе жить и дает возможность другим куда-то продвинуться в духовном росте, то им нужно обязательно делиться. Я очень долго шел к этой книге, хотя все мои открытия были рассыпаны по романам.
Решил для самых умных сделать такую квинтэссенцию своих взглядов. Ее я и выразил в «Религии творчества». Произведение имеет несколько частей, в которых я пытаюсь достаточно коротко объяснить, каким образом творческий процесс должен способствовать духовному развитию человека и сделать его счастливым. Сам этот процесс рассматриваю как религиозный. К примеру, Гоголь писал, что получал истинное удовольствие, лишь когда работал над новым произведением.
— Вы получили уже какие-то отклики?
— Издав книгу, я сильно переживал — вещь непростая. Но, к счастью, нашлись думающие люди. Они уже делятся отзывами о прочитанном в Интернете. И даже многие считают, что могли бы поспорить со мной.
Но вернемся к мысли, выраженной в книге. Творить можно по-разному, каждому – на своем поприще. Пути к достижению высших проявлений тоже могут отличаться, но главное – идти по этой дороге. А уж куда ты дойдешь, это как Бог даст.
Беседовал Сергей ПРОХОРОВ, фото из личного архива писателя
Обсуждение закрыто.
